Игнатовское притяжение

На «усадебной карте» России Нижегородская область занимает уникальное место. Количество памятных уголков, отмеченных пребыванием выдающихся деятелей литературы, искусства и науки, сохранность старинной садово-парковой архитектуры Нижегородчины ошеломляют. «Как же мы богаты», – хочется сказать с радостью – и с тяжёлой грустью. С грустью – потому что утраты, понесённые многими бывшими усадьбами, значительны: многие господские дома, хозяйские постройки, вековые насаждения, исчезли; ещё не вырубленные, не погибшие деревья – заглушены дикими зарослями; территории помещичьих владений, некогда изысканные, романтичные, заняты фермами и частными домами. А ведь нижегородская земля – целая усадебная «страна», где открытия ждут на каждом шагу: от дальнего глуховатого Сеченовского района, что в юго-восточном углу области, до верхнего течения Ветлуги, – открытия как познавательного, так и эстетического порядка. Столь прекрасные и столь непохожие друг на друга дворянские гнёзда вряд ли можно отыскать в пределах отдельно взятого региона России. Несмотря на потери, эти гнёзда ещё хранят атмосферу давно минувших лет, они ещё способны перенести нас в позапрошлый век, навеять навсегда ушедший утончённо-аристократический дух. И несмотря на потери – сегодня ещё есть что спасать! А завтра – может быть уже поздно.

Увы, усадебная нижегородская старина общероссийского масштаба ограничивается лишь Большим Болдином – так сказать, пушкинской «витриной» Нижегородчины. Ситуация знакомая. Принцип централизма, характерный для советского времени, распространяется и на другие «музейные» территории России. Так, в Псковской области всё внимание, все средства идут на единый усадебный комплекс Михайловское – Тригорское – Петровское, в то время как другие уголки, связанные с именем поэта и расположенные поблизости, обречены на забвение, то есть – на уничтожение; они малоизвестны и подчас труднодоступны. В Тверской области показательным «пушкинским объектом» служит усадьба Вульфов в селе Берново, а ближние усадьбы – Малинники, Павловское и Курово-Покровское, «нераскрученные» и хуже сохранившиеся, ныне представляют собой труднопроходимые заросли. В ближайших окрестностях Болдина лишь Львовке, где жил старший сын поэта, уделяется внимание. И будто не наезжал Пушкин в Кистенёво (там от старины уж нет ничего), Апраксино (на месте усадьбы свиноферма, чудом сохранилась широкая липовая аллея, о местоположении которой можно только догадываться) и Черновское (остался «потомок» фруктового сада)!

Среди забытых усадеб нижегородского края – как ни странно, усадьба, где жил Сергей Васильевич Рахманинов. И это на самом деле поразительно.

В Игнатове Рахманинов провёл четыре месяца в период тяжелейшей душевной депрессии, связанной с провалом его Первой симфонии. Приехав в Игнатово тяжело больным (с весны 1897 года на почве неврастении его мучили боли в спине, ногах и руках), Рахманинов медленно, но неуклонно выздоравливал: его лечению, физическому и душевному, способствовали красивая природа и – семейство Скалонов. О сёстрах Людмиле, Вере и Наталье, с которыми Рахманинова связывала многолетняя дружба, написано немало – в том числе и об увлечении Сергея и Веры друг другом (многое в их отношениях осталось тайной, так как большинство писем друг к другу они уничтожили)…

В 1839 году Антон Антонович Скалон, генерал-лейтенант по генеральному штабу, женатый на баронессе Ольге Григорьевне фон Крюденер, приобрёл участок земли в Нижегородской губернии и спустя два десятка лет построил там деревянный дом с кухней и двумя флигелями, хозяйственные помещения, мукомольную мельницу, разбил небольшой парк и сад. Усадьбу Скалона официально стали именовать Воздвиженскою – по Крестовоздвиженской церкви, что стояла на подножии горы, уступом выше усадебного дома.

В марте 1873 года по духовному завещанию Антона Антоновича Воздвиженская усадьба перешла к одному из его шестерых детей Дмитрию. Участник русско-турецкой войны (среди его наград – орден св. Владимира 3-й степени с мечами и золотое оружие с надписью «За храбрость»), адъютант при Его Императорском Высочестве Великом Князе Николае Николаевиче (1864–1891), Дмитрий Скалон со временем станет генералом от кавалерии, создателем Императорского Русского военно-исторического общества, почётным членом Императорского археологического института, получит все Российские ордена до св. Александра Невского и многие иностранные за свои мемуары. А ко времени пребывания Рахманинова в его усадьбе Скалон – пока ещё генерал-лейтенант, состоящий в распоряжении военного министра.

Дмитрий Антонович и его супруга Елизавета Александровна Сатина, сестра зятя Рахманинова, были широко образованными людьми, в их петербургском доме постоянно устраивались музыкальные вечера, которые посещали П.И.Чайковский, Э.Ф.Направник, И.Ф.Горбунов, В.А.Серов, В.В.Крестовский (автор романа «Петербургские трущобы») и другие известные личности. Дружба Сергея Рахманинова с дочерьми Скалона – Лёлей (Людмилой), Татушей (Натальей) и Верой началась в 1890 году в Ивановке, где Сергей с тех пор почти каждое лето до отъезда в эмиграцию гостил у своих родственников Варвары Аркадьевны и Александра Александровича Сатина.

Итак, 14 мая 1897 года Сергей Рахманинов приехал в Игнатово. «Я себя чувствую сейчас так плохо, что заниматься могу только лечением», – писал он 30 июня композитору, хоровому деятелю Степану Васильевичу Смоленскому. В барском доме Сергею отвели комнату с балконом (надстройка над одним из двух флигелей). Дом стоял на уступе горы, окнами на длинную дугу Большого Игнатовского озера, лиственный лес, заливные луга и селение, протянувшееся понизу, над береговыми оврагами. А с горы открывались виды на просторы полей, на село Погорелое с церквушкой и на отрезок извилистой и стремительной Пьяны, которая обходит Игнатово стороной.

«Нам предстояло ухаживать за ним и всеми силами стараться устроить ему жизнь в Игнатове так, чтобы он только отдыхал на лоне природы в обществе горячо любящих его друзей», – писала о Сергее Васильевиче Людмила Скалон. С «любящими друзьями» он ездил на чаепития в дубовый лес, катался на лодке по одному из лесных озёр. По рассказам старожилов, однажды семейство выплыло на Большое Игнатовское с огромным «генеральским» самоваром, украшенном медалями; всем было настолько весело, что не заметили, как раскачали лодку, и самовар упал в воду; с тех пор найти его никто не мог. Иногда Сергей совершал и самостоятельные прогулки: у мельницы садился в лодку, которую несло вниз по Пьяне (весной во время таких прогулок он любил слушать соловьёв); обратно возвращался в поджидавшем его тарантасе. Из татарского села Камкино, что в шести верстах, на правом берегу Пьяны, ему привозили кумыс.

И вопреки запретам врачей, Сергей вновь вернулся к занятиям музыкой! Каждый вечер в кабинете барского дома проходили домашние концерты: Сергей и Наталья играли в четыре руки мелодии из классических оперетт; играл и сам Сергей (в то время его особенно завораживал Вагнер). В письме к Максимилиану Юльевичу Крейцеру, брату своей знакомой Елены Жуковской, он писал: «Напомни сестре, что к 1-му июля жду от неё гармонические задачи по следующему адресу: Нижегородская губ., Княгининский уезд, почт. Крутец, село Игнатово, Генералу Скалону с передачей мне». Став после поступления Натальи Сатиной и Елены Жуковской в Московскую консерваторию их главным помощником в вопросах музыкальной теории, он настаивал перед отъездом в Игнатово, чтобы Елена посылала свои вопросы по почте.

«Лень» и «поблажки» себе – так определил характер своего отдыха в Игнатове Рахманинов в письме к другу Александру Затаевичу. И продолжал: «В начале лета ни ходить, ни сидеть не мог. Я лежал только и усиленно лечился. Теперь я поправился. Боли меня почти оставили. Благодаря этой болезни мне никакая работа на ум не шла, и я ровно ничего не написал. Но не жалею об этом, лишь бы поправиться совсем. По приезде в Москву начну заниматься непременно».

11 сентября Рахманинов навсегда покинул Игнатово.

В России не так много «рахманиновских мест», оставивших зримые приметы былой усадебной жизни: Онег под Новгородом, где прошло детство композитора, тамбовская Ивановка – любимое место отдыха Рахманинова, его творческая лаборатория, и менее значительные: Пады и Бобылёвка на саратовской земле, Красненькое на воронежской, где Рахманинов гостил у своих знакомых. Игнатово относится к «значительным». Сберечь его тем важнее, что осталось там совсем немого: по склонам горы, посреди тихого села, вблизи кладбища за низкой оградой – два параллельных ряда лип по верхним террасам горы, ограждающие одичавший сад терновника, крыжовника и вишен; кое-где вкрапливаются молодые вязы, жёлтые акации и сирень. Сад съезжает с крутых склонов и с размаху прыгает в хозяйские дворы. На фундаменте барского дома, на предпоследнем уступе к озеру, теперь двухэтажный кирпичный каркас будущего «новорусского» дома, начатого в конце 1990-х годов, да так и недостроенного. А сверху, от липовых посадок, где сохранились два неглубоких рва, – завораживающий вид на длинный полукруг озера, ныне почему-то называемого Безымянным, на стелющиеся леса орешника, на бескрайние поля с дальним пятном дубового леса… Для Рахманинова, так любившего свою степную Ивановку, Игнатово должно было казаться экзотикой…

Но как обстоят дела с Ивановкой?

Ни одна из двадцати четырёх построек усадьбы не дожила до наших дней; от флигеля, подаренного родителями Натальи Александровны Сатиной, жены Рахманинова, к её свадьбе, к шестидесятым годам остался лишь фундамент. Этот флигель и восстановили силами тамбовских энтузиастов из Общества охраны памятников, устроив там мемориальную комнату; а в 1982-м всё здание стало уже Домом-музеем. От одного паркового пруда теперь лишь болото, другой, что с купальней, мелеет; одиннадцать лет приходилось воевать с жителями (отнюдь не заботясь о чистоте русского литературного языка – иначе добиться понимания трудно), чтобы не пасли на территории усадьбы скот!...

Все беседки, купальня, флигель, дорожки из кирпичиков выстроены заново, возобновлены парковые деревья; возведён – с неимоверными усилиями – главный барский дом, копирующий утраченный, спасибо Юрию Павловичу Рахманинову, внучатому племяннику композитора, строителю, академику, герою Соцтруда, оказавшему финансовую помощь... А до середины 1980-х в деревне кругом была сплошная грязь, пока не проложили асфальт.

Как же возможно было расширить музей, реконструировать парк?

Директор музея-усадьбы Александр Иванович Ермаков, жизнь отдавший на возрождение рахманиновского имения, вступил в переписку с родственниками композитора; и музей обогатился фотографиями, письмами, воспоминаниями... Среди ценнейших документов в руках у Ермакова оказался рисунок самого Рахманинова: план парка, набросанный им в Швейцарии по памяти. Кроме того, облик парка описала двоюродная сестра Рахманинова Софья Александровна Сатина. Потребовалось найти необходимые породы деревьев и кустарников, саженцы росших здесь цветов. Хлопоты взяла на себя выдающаяся певица Ирина Константиновна Архипова…

И этот чудо-сад расположен на самом юге Тамбовщины, среди бескрайних степей!

А село Игнатово лежит в 24 километрах к северо-западу от районного центра, города Сергач. До Игнатова отсюда регулярного автобусного сообщения нет; но можно проехать в село Камкино (пригородным поездом «Сергач – Арзамас», либо автобусом «Сергач – Камкино»), по мосту перейти через Пьяну к селу Луговому (бывшее Погорелое), издалека заметному благодаря церкви Знамения Божьей матери с лёгким налётом готики (постройка 1838 года); от Лугового полем – три километра. «Парк восстановить и сделать таким, каким он был раньше, невозможно, – сказано в книге «Сады и парки Горьковской области», вышедшей в Нижнем Новгороде в 1981 году. – Вероятно, есть смысл посадить на его месте мемориальную рощу, посвятив её памяти великого композитора. Это под силу местному лесхозу». Спустя десять лет другая книга – «Заповедные места Нижегородской области» – предложила поставить здесь в память о пребывании композитора стелу. То был последний голос в защиту Игнатова.

В Сергачском краеведческом музее о пребывании Рахманинова в Игнатове – ни намёка. Об усадьбе Скалона – ни намёка! Зато посетитель узнает о том, что Сергач – «медвежий город», что медведи здесь успешно обучались боевым навыкам для борьбы с Наполеоном, и о других медвежьих заслугах.

Может быть, Игнатово, по причине его заброшенности, – тема запретная и местным «хранителям истории» спокойнее её «замолчать»? Или причину следует искать в равнодушии музейщиков и краеведов? Или Сергач ревниво оберегает свою репутацию «медвежьего угла», необразованного и беспамятного? Трудно поверить, что В.А.Громов, автор краеведческой книжки «Сергачское притяжение», не ведал о том, что и Рахманинов испытал на себе магнетическое воздействие пьянских берегов…

Материал предоставлен автором в качестве доклада на семинар проекта "Культурное наследие Нижегородской области: кризис памяти"

В публикации использованы фотографии Эмиля Сокольского (Ивановка), а также фотографии участников проекта "Уходящая натура-2009" Галины Филимоновой, Веры Звездовой, Андрея Кочунова, Кинга Коши, а также материалы Сергачского краеведческого музея, предоставленные научным сотрудником музея Ниной Солдатовой

Читайте также об усадьбе генерала Скалона статью Галины Филимоновой "Нижегородские каникулы Сергея Рахманинова"